Владимир Васильевич Цветаев (1819—1884)
— священник, дед Марины Ивановны Цветаевой, приехал в Талицы с семьёй и поселился в приходском доме на берегу реки Вергузы. Его дети — Пётр, Иван, Фёдор и Дмитрий — внесли заметный вклад в российскую культуру. Наиболее известный из братьев — Иван Владимирович — идейный вдохновитель и создатель Музея изящных искусств имени Александра III (ныне это Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина).
Владимир Васильевич Цветаев (1819 — 19.03.1884) — священник погоста Талиц Шуйского уезда, дед Марины Ивановны Цветаевой.
19 марта 1884 г. скончался настоятель Никольской, погоста Талиц, церкви священник Владимир Васильевич Цветаев на 65-м году своей жизни.
Родина Владимира Васильевича, село Стебачево Суздальского уезда — место самое захолустное и бедное. Родитель его священствовал здесь до 40 лет. Неприглядна была материальная обстановка этого семейства; оно испытывало разнообразные недостатки. Состоя на бедном приходе, имея на воспитании четверых детей и некоторых из бесприютных родных родители о. Владимира по необходимости искали средства к содержанию своей семьи в неустанном труде и занятии сельско-хозяйственными работами, так что в полном смысле олова в поте лица снискивали себе хлеб и все необходимое для жизни. С 13-ти летнего своего возраста школьник и семинарист Владимир Васильевич, в каникулярное время всецело разделял труды своих родителей, помогая им и в сенокосе, и в пашне, и в уборке с поля хлеба, не исключая и самой жатвы; так что домашняя жизнь не баловала этого семинариста сладким отдыхом и привольем. В этой-то начальной школе труда Владимир Васильевич воспринял и воспитал в себе дух трудолюбия и неустанной деятельности, которым он был всецело верен до конечного предела своей жизни.
Окончив в 1840 г. Семинарский курс в ряду лучших студентов, ровно чрез год, — в августе 1841 года Владимир Васильевич поступил во священника в село Дроздово, Шуйского уезда, женился он на круглой сироте — бедной девице, и эта избранница его сердца не принесла с собою никакого приданого.
Дроздовский приход хотя и не малый по численности (550 душ), но состоявший из крепостных крестьян мелких помещиков, был один из бедных и доставлял годичного дохода священнику от 130 — 170 руб. Время от времени у молодого иерея появлялась семья, и существовать на приходские доходы становилось невозможным. С детства знакомый с трудом и хозяйственным делом о. Владимир, со всем рвением своих цветущих сил принимается за домашнее и полевое хозяйство и трудится не жалея себя. Участок пахотной земли у священника оказался здесь запущенным и поросшим уже мелким лесом. Заручившись работником о. Владимир рука об руку идет с ним во всех сельских работах, — расчищает лес, распахивает пашню, и вообще несет все нелегкое бремя хозяйственных работ. Прихожане, будучи подавлены барщиною, при всем своем желании, не могли оказывать пособия своему батюшке. И вот, — настает бывало время молотьбы, — работы требующей нескольких рук, нанять некого, а позвать на помочь тоже никого нельзя. И в таком критическом положении о. Владимир идет к своему сослужителю соседу причетнику А. И — чу, входит с ним в соглашение производить молотьбу сообща, и начинают работу. Причетник с своим сыном слепцом 8 — 10 раз ходят молотить к батюшке, и затем весьма аккуратно и батюшка платит ему тем же — с своим работником отмолачивает тоже самое число овинов. Отношение к клиру у о. Владимира было самое патриархальное — задушевное. Так жил и трудился сей почтенный иерей в с. Дроздове 12 лет.
За это время он переустроил свой домик и переправил все хозяйственные службы. Поле давало ему изрядный урожай, и таким образом материальное положение о. Владимира настолько упорядочилось, что давало ему возможность содержать свою довольно численную семью и оказывать даже воспособление родителям в воспитании и устройстве их детей-братьев и сестер о. Владимира, которые за это по нею его жизнь и платили ему самою искреннейшею благодарностью.
Вдавая себя делу сельско-хозяйственному о. Владимир в тоже время весьма усердно занимался прямой своей обязанностью пастыря и священнослужителя. Два храма Дроздовские были в запущении; нужно было привести их в благоустройство. И в этом отношении очень много сделано о. Владимиром. Так каменную церковь, покрытую тесом, он перекрыл железом, — обновил иконостасы, — перестлал полы, — значительно улучшил церковную утварь и ризницу, — усилил церковный звон; — и переправил церковь деревянную — на кладбище. Служил он всевозможно часто, и, простым, большей частью импровизованным словом неослабно назидал свою паству. И за все это, при его добросердечных отеческих отношениях к своим прихожанам, пользовался от них заслуженным уважением и искреннею любовью. С горячими слезами отпускали они от себя любимого батюшка.
Внимало и Епархиальное Начальство пастырству о. Владимира. Открываемся в Шуйском уезде праздным приход, численный по населению, но крайне запущенный; куда требовался священник более способный и деятельный. Епархиальное Начальство предложило Шуйскому духовному Правлению указать для этого достойных кандидатов из подведомых Правлению священников. Из представленных троих заслуженных иереев жребий пал на о. Владимира и он в январе 1853 года перемещается в погост Талицы, — на приход в 900 муж. пола душ.
«…Для прихода погоста Талиц, пришедшего в крайнее расстройство по делам веры, потребен Пастырь образованный, благоразумный, деятельный и безукоризненный в нравственности» — говорилось в указе Шуйского духовного правления.
В Талицах священник поселился в приходском доме с женой, Екатериной Васильевной, и четырьмя сыновьями: Петром, Иваном, Федором и Дмитрием. Этот большой рубленый дом и сегодня стоит на краю живописного обрыва с видом на маленькую речку Вергуза и на ее другую, низменную сторону, которую прежде по весне заливало, оттуда, видимо, и название — Талицы (ныне — Ново-Талицы). Точная дата постройки дома неизвестна. Его возраст принято считать с момента приезда сюда семьи Цветаевых, три поколения которой жили тут с 1853 по 1928 год.
Сего усердного труженика священника на новом месте его служения ожидали новые труды и труды сугубые. Но ступя на видный Талицкий приход, о. Владимир нашел, что духовная здесь нива значительно запущена и заросла разнообразным тернием раскола и крайней холодности к церкви; и вот он теплым словом отеческих внушений начинает действовать на косные и загрубелые сердца своих новых прихожан; и, за время 31-летнего здесь пастырства, при помощи Божией, сделал он в этом отношении очень многое. Величественный по размерам и архитектуре Талицкий храм, о. Владимир, застал в полной запущенности: — все в нем ветшало, зачернело и утратило благолепие достойное святилища. Так что один из Архипастырей Епархиальных, при обзоре своем Епархии посетивший здешний храм открыто выразил, что такой бедности и запущенности, какая поражает его в этом храме такого численного прихода, он не встречал ни в одном бедном приходе. Таковое правдивое замечание Архипастырское внятно отозвалось в восприимчивой душе Талицкого священника, и — он со всеусердием отдается делу благоустройства приходского своего храма. Но легко и скоро бывает вести благоукрашение церковное там, где имеются к тому сподручные средства; а здесь их-то и не доставало. О. Владимир, естественно прежде всего обращается с своей нуждой церковной к своим прихожанам; они охотно сочувствуют начинаемому делу обновления приходского своего храма, сносят даже свои пожертвования, но они оказываются скудными и далеко недостаточными для предполагаемых поделок церковных. А требовалось заново обновить всю внутреннюю часть массивного 4-х престольного храма, начиная с обветшалых иконостасов, кончая стенами и полом, на все это требовалось несколько тысяч рублей. Являлась необходимость обратиться к сторонней благотворительной помощи. Будучи знаком с некоторыми из купцов Ивановских о. Владимир прибегает к их доброхотству. И прежде всего направляется с своей докукой к знакомцу еще по Дроздову, — купцу с. Иванова А.Н. Шодчину, — приснопамятному благотворителю для храмов. Шодчин, лично осмотрев Талицкую церковь, вызвался обновить иконостасы; но при этом непременно желал переписать заново и все иконостасные иконы. Но о. Владимир, в виду того, что иконы те написаны прекрасной Византийской иконописью, и хорошо понимая, что прихожане его придерживающиеся раскола не сочувственно отзовутся к перемене икон, никак не согласился на таковое желание и намерение благотворителя. Шодчин оставался при своем, и дело на этот раз не состоялось. С глубокой грустью в сердце отказавшись от настойчивого жертвователя о. Владимир изыскивает другого благотворителя, и этот нужный человек поскору находится в Ивановском купце 3—ве. Этот развитый господин понял, как следует, мысль и желание о. Владимира по благоустройству храма, и оказал в этом св. деле значительное воспособление. И таким образом переустроены в настоящей церкви три иконостаса, и снова перезолочены, — расколерованы стены, а в алтарях сделана живопись, распространена трапезная церковь, перелит большой колокол с добавкой веса, приведена в должное благолепие церковная утварь и ризница.
Среди таковых пастырских забот и трудов о. Владимир потерпел тяжелую утрату, самую чувствительную в его положении. В 1859 году на 40-м году своей жизни он лишился своей жены, оставившей ему четверых сыновей, из которых двое уже обучались в Училище, а последние были еще едва оперенными птенцами. Эта семейная утрата так преждевременно и неожиданно посетившая о. Владимира не поколебала твердого его духа. С полной покорностью Привидению принял он постигшую его невзгоду, и с неослабным вниманием продолжал свое пастырское дело, и вместе с тем отдался со всею нежностью своего мягкого сердца воспитанию детей своих. Нельзя и выразить тех попечений, и соединенных с ними хлопот, какие прикладывал этот сердобольный родитель к своим детушкам: он был для них и отцом и матерью, и нянькой и учителем в самом лучшем значении. На время отпусков, а равно и после них он непременно всегда почти сам привозил и отвозил своих деток: усадит их на просторную повозку, своеручно укладет и увяжет все их узелки, сам сядет где пришлось и бережно везет своих любимцев. Но и не напрасны были эти заботы и хлопоты сего родителя о его детях. Они вполне оправдали себя и вышли людьми очень почтенными, — достойными имени своего отца (Старший сын о. Владимира П. В—ч стал священником на хорошем приходе, второй — И. В—ч — экстраординарным профессором Московского Университета, третий — Ф. В—ч — преподавателем Московской Гимназии и четвертый — Д. В—ч — преподавателем 1-го Московского Кадетского корпуса и воспитателем в Техническом Училище.). И своею нежной любовью к нему, — ласками, предупредительной внимательностью к его желаниям радовали и утешали его; и он считал себя вполне счастливым и усердно благодарил Бога. Будучи вообще серьезным, неразговорчивым о. Владимир всегда воодушевлялся когда, в кругу его родных или близких, заходила речь о счастливом положении его деток. Взор его в эту пору просветлялся, лицо покрывалось румянцем, развязывался его язык и он говорит не наговорится о том, как радельны и нежны к нему его дети, как радеют об его здоровья, — какие шлют ему подарки и т.п. Один из достопочтенных сыновей о Владимира, будучи студентом С.-Петербургского Университета, за курсовую свою диссертацию получает золотую медаль. Медаль эта переходит в руки его отца, и нежный отец почетный сей наградные знак «преуспевшему в науке» бережно хранит у себя, вставляет в приличный футляр, ставит на видном месте, и при взгляде на эту металлическую светлую звездочку, умильно вздохнет — повеселеет, перекрестится, иногда и прослезится.
Добрые душевные качества, трезвенная жизнь и тактичность о. Владимира становили его видным между ведомственным братством. В 1864 году по единодушному желанию окружного духовенства он избран был общим духовником, в каковой должности и состоял 11 лет до 1875 г. В этом году, по избранию ведомственных священно-церковнослужителей он утвержден в должности благочинного. Духовенство от души любило и уважало этого своего ближайшего начальника, за его прямоту, честность и братскую общительность; в потребных случаях искало его совета, который и находило в умудренном жизнью — добросердечном радельнике.
Епархиальное Начальство вознаграждало заслуги о. Владимира. В 1853 г. награжден он набедренником, в 1867 г. — скуфьей, в 1870 г. объявлена признательность от Епархиального Начальства за успешное действование против раскола; в 1872 г. награжден камилавкой, в 1878 г. — наперсным крестом, имел бронзовый крест в память войны 1853—56 гг.
И вот жизненный день о. Владимира склонялся к западу. Довольно крепкий силами, цельный телом, во всю свою жизнь не подвергавшийся серьезной болезни, он года за три пред сим начинал видимо хилеть. Приразившаяся серьезная болезнь быстро сокрушала силы старца. Лечился он у знаменитостей столичных; болезнь задерживалась, но брала свое. За месяц до рокового 19 марта ясно стало, что о. Владимир уже не жилец. «Устроивши о дому своем» — сделавши духовное завещание о своем имуществе за несколько дней до исхода, — напутствованный св. таинствами Причащения и Елеосвящения он тихо, в полном сознании, окончил свое существование на здешнем свете.
Но быстротечному призыву дружно собрались к почившему его близкие родные и знаемые. В продолжении троих суток — до дня погребения прихожане усердно приходили к смертным останкам своего отца духовного, искренно молились здесь при совершаемых панихидах. 22-е число происходило погребение. И оно, по Литургии, совершено было отцом протоиереем Покровского Иваново-Вознесенского градского собора Василием Ивановичем Соловьевым, при сослужении отца протоиерея гор. Иваново-Вознесенска Федора Михайловича Остроумова и 16-ти священников, большинство из них (11) были ведомственные, остальные родственники и знакомые почившего. Во время причастного стиха достопочтенным о. протоиереем Остроумовым сказано глубоко назидательное и прочувствованное слово; а при начале погребения произнес речь даровитый вития о. протоиерей Соловьев, в коей весьма правдиво и метко обрисовал жизнь почившего. При опущении гроба в могилу говорил старец-духовник усопшего, выражали желание сказать приготовленные свои речи еще двое из священников (Отцы — Ф. Сперанский с. Кохмы и N. N — ведомственный иерей.); но в виду того, что погребение, при тесноте и невместимости народа в церкви теплой, совершаемо было в церкви (настоящей) холодной, сочтено было неудобным удлинить и без того очень продолжительный обряд погребения. Как ни обширен Талицкий храм, но он быль переполнен прихожанами, собравшимися отдать последнее целование любимому своему пастырю. Здесь открыто выразили они свои к нему чувства, и жалобно прощаясь в явь высказывали: «кто-то заменит нам доброго нашего батюшка о Владимира»?! Во время Литургии являлись в церковь Шуйский предводитель дворянства и председатель Земской Управы и простились с знаемым ими умершем. При погребении присутствовал г. почтмейстер гор. Иваново-Вознесенска и некоторые другие из граждан.
Вечная тебе память незабвенный отец Владимир Васильевич, — разумный и усердный пастырь — прямодушный и честный человек!..
Свящ А. Ц — в.
(Владимирские Епархиальные Ведомости. Отдел неофициальный. № 9-й. 1-го мая 1884 года).
Его дети — Пётр, Иван, Фёдор и Дмитрий — внесли заметный вклад в российскую культуру. Наиболее известный из братьев — Иван Владимирович — идейный вдохновитель и создатель Музея изящных искусств имени Александра III (ныне это Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина).
После смерти Цветаевых дом в Талицах был национализирован, а затем передан в частные руки.
В 1988 году дом был выкуплен государством у прежних владельцев для создания музея. Началась его реставрация. Одновременно шла работа по сбору экспозиционных материалов. 18 мая 1995 года, в Международный день музеев, дом-музей семьи Цветаевых открыл свои двери для посетителей.
Экспозиция музея построена на подлинных экспонатах: собраны личные вещи, книги, фотографии, а также предметы быта и семейные реликвии, что даёт возможность ознакомиться с жизнью Цветаевых, их привычками и увлечениями, узнать об их заслугах перед Отечеством.
В мансарде дома-музея работает читальный зал, в котором собрано более 3000 томов произведений поэтов и писателей Серебряного века.